Никита Токарев о том, какой архитектор будет востребован через пять лет и как выглядит идеальная школа

Никита Токарев — архитектор, член Союза московских архитекторов, директор Архитектурной школы МАРШ. С 2012 года школа готовит российских студентов по лучшим международным методикам обучения в области архитектуры и урбанистики. МАРШ входит в состав университета креативных индустрий Universal University, вместе с другими образовательными учреждениями формируя прогрессивное творческое сообщество студентов и преподавателей.

Цель образования мы видим не в производстве проектов, а в воспитании чувствительных, думающих и ответственных профессионалов.Никита Токарев архитектор, директор МАРШ

«Ученик — не сосуд, который нужно наполнить, а факел, который нужно зажечь» (Приписывается Плутарху)

Занимаясь архитектурным образованием, мы неизбежно задаемся вопросом о будущем; о том, что и как будут делать наши выпускники, какой архитектор будет нужен (и кому, кстати, он будет нужен) через пять или, страшно сказать, десять или пятнадцать лет. Пять лет — это срок учебы архитектора в российском бакалавриате, самом длинном бакалавриате в мире. То есть, принимая сегодня абитуриентов, мы планируем их учебу до 2028 года. При этом становится популярной идея о том, что будущее непредсказуемо, изменения стремительны и момент сингулярности (он же Большой Переход, он же конец света) близок: осталось немного, всего лишь 3-4 выпуска бакалавриата. Вспомним себя в 2018 году, до всех глобальных изменений в мире и в нашей стране: с тех пор наша жизнь неузнаваемо изменилась.

В этом противоречии, я думаю, и есть нерв, болевая точка современного образования, причем не только архитектурного: есть ли шанс подготовиться к неизвестному?

Здесь, наверное, читатель ждет захватывающую историю про метавселенную, нейросети или, на худой конец, про владение последними версиями софта. Однако этот сюжет я оставлю для другого раза, но не потому что считаю его малозначимым. В МАРШ мы провели этим летом два интенсива по применению нейросетей в архитектуре, планируем в магистратуре ввести их в обязательную программу.

Вопрос об архитекторе, а не об архитектуре, вынесен в заголовок неслучайно. Речь идет прежде всего о свойствах личности, профессиональных и человеческих ценностях, поведении и этике. О том, что зовется сейчас метанавыками. Именно они будут определять успех. Профессиональные навыки, инструментарий будет часто меняться, их придется добирать постоянно по ходу работы, менять набор инструментов и практик. Тот софт, которому мы учим сейчас, неизбежно устареет через три года. К этому надо отнестись спокойно, поправить учебный план и идти дальше. А вот паттерны профессионального поведения, ценностные установки остаются с нами надолго. Цель образования мы видим не в производстве проектов, а воспитании чувствительных, думающих и ответственных профессионалов.

Основа современного обучения — система студий или юнитов, принятая в большинстве зарубежных вузов. Преподаватели, практикующие архитекторы, предлагают студентам авторские брифы: в них сформулирована проблема, эстетическая или социальная, культурная или философская, которую предлагается решить средствами архитектуры. То, что сейчас называется популярным термином «проблемно ориентированное обучение» (problem based learning), архитектурная педагогика освоила около 50 лет назад, начиная с школы Архитектурной Ассоциации в Лондоне рубежа 1960-70-х годов. Студия дает постоянную обновление тем и смену преподавателей, возможность выбора студентом своего подхода к проблеме, траектории обучения, а главное — формирует отношение к проекту как к решению проблемы, а не к заданию с заранее определенным результатом. Результаты у всех разные.

Архитектурный проект в таком понимании невозможен без исследования. Умение анализировать проблему, исследовать контекст проекта, аналоги и прототипы — все что касается выбранной темы, позволяет адаптироваться к быстрым изменениям. Половина времени, отведенного на проект, студент должен заниматься исследованием, используя и научный, и художественный метод, рациональный и эмоциональный ключи.

Исследование, постановка задачи, сравнение и оценка вариантов, выбор решений предполагает обсуждение, критику как основной метод обучения. Проектирование — не просто черчение или построение модели, а поиск аргументов, разговоры с экспертами, чтение и письмо, презентации. Критика — это и критическое мышление, и умение поставить под сомнение свой и чужой опыт, и проверка гипотез, и выстраивание историй. В своей реальной практике архитектор проводит проект через череду обсуждений от своей команды в офисе до Мосархитектуры или жюри конкурса.

Наконец, жизненно важен навык рефлексии, осознания и оценки собственного процесса работы над проектом. Без него невозможно меняться и совершенствовать свою практику.

Очевидно, что постановка проблемы, исследование, критика и рефлексия не помещаются в традиционный формат шести планшетов размером метр на метр для дипломного проекта. Современный студент делает портфолио и слайды, куда входят и эскизы и тексты, и чертежи с картинками, и аналитические схемы. Исследование станет основой для репорта, описания проекта и его контекста, а о процессе работы над проектом мы узнаем из дневника.

Ведение творческого дневника, скетчбука или блога – формат здесь не так важен – может стать полезной привычкой на всю жизнь.

И последнее. Архитектура — это ответственность, профессиональная и человеческая, этика, совесть. Здесь поможет коллективная работа над проектом, развитие инициативы и духа предпринимательства, готовность рискнуть, помочь и принять помощь. Без кооперации, разных форм совместной работы (желательно в междисциплинарной команде, удаленно или очно) будущего нам не видать.

Я описал идеальную школу. Она немного похожа на МАРШ, так же как и на другие школы в разных странах. Открытость мировому опыту, глокальность — это тоже черта будущего. Вы спросите, а где же проекты? Какую будем делать архитектуру, коллективно изобретать «истинно русский стиль», бороться с «излишествами» или вновь «осваивать классическое наследие»? Я отвечу, что это решают студенты и преподаватели. Школа предлагает рамку, ограниченную временем, местом и образовательным результатом, дает ресурсы, выбирает педагогов. Мы не знаем, какие брифы предложат преподаватели через год, будет это замена ветхого жилья на Курилах или культура городской панельной периферии в Самаре, редевелопмент опустевших торговых центров или переосмысление категории границ в архитектуре. Мы не знаем, как отреагируют на брифы студенты, что напишут в своих дневниках и репортах. Это и есть готовность к будущему.