Юлия Ионова Логуа: «Мне всегда казалось, что архитекторы и дизайнеры на самом деле управляют миром»
Юлия Ионова Логуа разрабатывает общественные интерьеры по всей стране, а в свободное время водит мотоцикл и создает чувственные предметы мебели. Недавно дизайнер дебютировала с концептуальной коллекцией LOGUA — она получилась очень личной и тактильной. Мы встретились с Юлией и поговорили об истории, которая стоит за проектом, а также о том, каким должен быть дизайн сегодня, и почему так важна образованность аудитории.
Расскажи, как в твоей жизни наравне с архитектурой и интерьерами появился предметный дизайн?
Моя основная специализация — это дизайн архитектурной среды, но я с самого начала карьеры не хотела строить здания. Наоборот, мне нравилось оформлять внутренние пространства. Первое время я работала по специальности, занималась дизайном интерьера. После долгих (почти 10-ти) лет работы со Славой Спицыным в бюро Front Architecture я поняла, что мне хочется делать что-то свое, более концептуальное. Сейчас я сама создаю общественные интерьеры: кажется, мне удалось найти внутренний компромисс между коммерцией и творчеством. Все-таки полностью заниматься креативом в архитектуре невозможно — есть заказчик, его потребности и аудитория, тоже со своими запросами. Дизайнеру всегда важно слушать заказчика, поэтому все проекты получаются в основном коммерческими. А вот дальше многое зависит от образованности клиента и его аудитории.
Чем более образована аудитория заказчика, тем лучше и креативнее получаются проекты.
Я, например, отказываюсь от тех заказов, в которых клиент не до конца понимает концепцию своего заведения или аудиторию — совершенно непонятно, что в таких случаях проектировать. Еще я никогда не берусь за частные интерьеры, потому что за такое долгое время работы невозможно не сжиться с человеком, не пропускать все его проблемы через себя.
Предметный дизайн так или иначе всегда присутствовал в моей жизни в разном объеме. Сразу после завершения учебы я решила отдохнуть от своей основной специальности — кроме того, в тот момент было большое количество конкурсов предметного дизайна, поэтому я просто начала рисовать разные объекты. Один конкурс я даже выиграла — это был проект офисной мебели для бренда Dauphin. Затем я повезла коллекцию на выставку Orgatec в Кельн, но после этого опыта поняла, что мне не совсем близка такая коммерческая история.
Часто бывает так, что архитекторы пробуют себя в предметном дизайне из-за невозможности найти идеальную мебель для собственных проектов. У тебя получилась немного другая история.
Честно говоря, на создание мебели никогда не хватало времени. Заказчики хотят закончить все побыстрее, а чтобы нарисовать и протестировать какой-то предмет, нужно время. Но все равно я для своих проектов так или иначе что-то рисую — столы, диваны, шкафы, что угодно. Чтобы добиться эстетики и удобства, совместить сложные формы и материалы, нужно сильно постараться.
В новой коллекции мебели у тебя это как раз получилось. Как вообще, на твой взгляд, окружающие предметы и среда в целом влияют на состояние и мироощущение человека?
Очень сильно влияют. Мне всегда казалось, что архитекторы и дизайнеры на самом деле управляют миром. Когда человек попадает в светлое пространство с высокими потолками, он чувствует себя уютно — и наоборот, из темного покосившегося помещения сразу хочется уйти. Со мной как-то произошла забавная история: будучи в командировке в кампусе Vitra, я попала в пожарную станцию по проекту Захи Хадид. Тогда пришло осознание, насколько сильно пространство влияет на ощущение комфорта, — там не было ни одного прямого угла, все казалось острым и темным, слишком концептуальным. То же самое происходит с мебелью и освещением — это важная составляющего любого помещения.
Стул Teddy из новой коллекции LOGUA
Твой недавний проект – коллекция LOGUA – получилась очень личной. Расскажи, как ты создавала предметы и что вложила в концепцию?
LOGUA — это мегрельская фамилия мамы и ее семьи. Моя мама была настоящей грузинкой, и все детство мы провели вместе — каждое лето ездили в Тбилиси и оставались там на несколько месяцев. Она много фотографировала, и у меня осталось большое количество снимков. Два года назад мама умерла — это случилось в июле, и уже в декабре я начала рисовать коллекцию. Мне давно хотелось сделать что-то для нее и про нее, но я никак не могла понять, что именно хочу; не удавалось найти время. Тогда как раз был разгар пандемии, поэтому я проводила много времени одна. Как-то раз мне позвонил приятель, попросил нарисовать предмет — я нарисовала, но нечто совершенно другое, что впоследствии превратилось в кресло Nina. До марта я закончила концепции всех предметов, а недавно придумала светильник.
Я остро чувствую, что эти предметы неразрывно связаны со мной. В них вся я — такая, какая есть; мои воспоминания и мировосприятие.
Кресло Nina
Получается, что LOGUA — это очень эгоистичный проект. Я сделала предметы не для каких-то целей и не по запросу. Наоборот, я вдохновлялась семейными снимками и какими-то мелкими деталями; много анализировала себя.
Сразу ли ты представляла, какими будут материалы и формы?
Долгое время я собиралась создать что-то из нержавеющей стали. Но на самом деле я люблю все круглое, мягкое и уютное — как только я это осознала, мне стало гораздо легче. Вообще, в этой коллекции я отталкивалась не от материала. Скорее, у меня сложился общий образ, и уже потом я поняла, в чем его можно реализовать. Для кресла Teddy, которое стало частью выставки в ММОМА, я сначала рассматривала экомех — оказалось, что он безумно дорогой, поэтому мы выбрали шкуру, произведенную в Дагестане. Я люблю натуральные материалы, а если смотреть в сторону эко, тогда это должны быть очень технологичные вещи. Для светильника, например, я сама делала подвес: специально пошла в мастерскую, чтобы понять процесс изнутри.
Кресло Teddy
Ты сама относишь свои предметы скорее к коллекционному дизайну?
Изначально я не думала о конкретном сегменте и вообще не рассматривала коллекцию как коммерческий проект. Но оказалось, что это вполне коммерческая история, потому что она имеет привлекательную форму и тактильно приятна. За свою карьеру я создала много конкурсных проектов, но все они придуманы с какой-то целью. Но в этом случае вообще нет «интертеймента» — мне просто понравилось то, что я нарисовала.
За этой коллекцией стоит история; я понимаю, что рассказывать людям с помощью предметов.
А если поразмышлять более широко — как тебе кажется, где проходит грань между дизайном и искусством, как ее нащупать?
Мне кажется, каждый сам для себя решает, где проходит эта грань. Понятно, что с картиной или скульптурой ничего особо нельзя сделать — только повесить на стену или поставить на полку. В дизайне сложнее, потому что возникает вопрос удобства. Вот, например, есть стул Rover, разработанный Роном Арадом, — просто кресло от автомобиля Range Rover, размещенное на металлических дугах. Думаю, этот предмет удобен, но это все равно искусство.
Искусство часто бывает неудобным — иногда оно сделано специально для того, чтобы быть таковым и вызывать эмоции. Классно, если с такой работой интересно взаимодействовать. При этом мои предметы совершенно функциональны; мне хотелось, чтобы ими можно было пользоваться. Главное, что вся коллекция получилась комфортной, потому что она связана с самым важным для меня.
Диван Pony
Что ты сама больше всего ценишь в дизайне? Каким, на твой взгляд, должен быть хороший дизайн?
Такое ощущение, что сегодня всем как будто нужно что-то несгораемое, непромокаемое, долгоживущее. Меня это немного пугает — создается впечатление, что сейчас не время для красивого и эстетичного; непонятно, что с этим делать. Если дизайн должен отвечать тому, что сейчас происходит, то он обязательно произведен на альтернативном топливе и из разлагаемых материалов.
У каждого по-разному прошли последние два года. Для меня, например, стало важным быть ближе к материалам, вернуть себе ощущение тактильности. Наверное, как ответственный человек я должна думать о спасении планеты, но как обычный человек я думаю и о спасении своего комфорта, эмоционального в том числе. Когда эмоциональный комфорт на нуле, особенно хочется окружить себя чем-то красивым. Ведь даже если люди уходят в монастырь, они уходят в определенное пространство. Оно спроектировано таким образом, чтобы ни на что не отвлекаться и настроиться на определенный лад.
Расскажи о своих дальнейших планах касательно коллекции.
Сейчас я хочу найти производство, чтобы больше контролировать процесс. Мы подписали договор с галереей SAMPLE — теперь меня представляют они. Но в целом мне бы хотелось расширить этот проект, чтобы он не был только локальным. Может быть, попробовать делать предметы в Грузии — мне кажется, это даст всей истории какую-то новую характеристику, больше даже с технической стороны.
В Грузии сейчас тоже много интересного в дизайне происходит. Например, летом я нашла художницу Мариану Чкония, которая создает крупноформатные работы из войлока. Это традиционная техника: куски войлока сваливаются, нашиваются друг на друга и окрашиваются. Выглядит очень аутентично, но в то же время современно!
Работа художницы Марианы Чконии. Фото: @mariana_chkonia
Как, на твой взгляд, сейчас трансформируется индустрия? Куда мы все движемся в дизайне?
Я думаю, что на дизайн влияют два ключевые вещи — покупательская способность и культурная образованность. Последняя, кажется, за последнее время возросла — люди куда-то ездят, что-то читают и смотрят. Кроме того, люди должны чувствовать себя довольно расслабленно, чтобы думать не о базовых потребностях. Не знаю, как на дизайн повлияет текущая ситуация: изоляция не полезна, а открытость важна для индустрии, ведь она (вся сфера) не существует в космосе.
Сделать хороший дизайн можно только в том случае, если аудитория к этому готова; она образована и может воспринимать его. Но раз удалось организовать такую выставку, как сейчас в ММОМА, с отличным уровнем предметов, то перспектива точно есть.
Все фотографии предоставлены Юлией Ионовой.
